We are of peace. Always.
читать дальше
Это было неколько лет назад, тогда меня занесло в один городок... ничего особеного в нём, в принципе, не было, никаких достопримечательностей, да и обойти его можно было за полчаса, так что название указывать бесполезно, как написали бы классики "уездный город N". Местное население в основном представляют собой честные или не очень труженики с девятью классами образования за спиной, которые работают на местном производстве непонятно чего, для непонятно кого, но каждый божий день доблестно возглавляют мировую борьбу с зелёным змием, путём пожирания плоти и поглощения крови его, великие политики на словах и возвышенные философы в глубине души (но к сожалению увидеть хоть краешек этой души в вечно мутных глазах практически невозможно); их жены, чьё основное развлечение попрекать мужа алкоголем, детей оценками, а жизнь неустроенностью, да обсуждать трагические судьбы героев и героинь сериалов, вперемешку с местными сплетнями; пенсионеры, недовольные пенсией (причём оправданно), и положением дел в стране в общем и в собственном подъезде в частности; да дети, которые либо не представляют, что за чертой города существует разумная жизнь, либо благодаря нашей системе образования, а точнее урокам географии, уже знают правду и стремятся как можно скорее покинуть это болото и переехать в областной центр (а самые амбициозные в федеральный), где их непременно ждут с распростёртыми объятьями... только они видят в этих объятьях деньги и ключи от громадных квартир и дорогих машин, а я почему то шприц, верёвку и нож. Я не заявляю, что абсолютно все там такие, и ведь возможно, что найдутся по нашим меркам "нормальные" люди, но точно немного, всё-таки условия не те. Кстати, условия эти явно не менялись со времён октябрят, пионеров, комсомольцев и прочих достойных членов партии. На одной пятиэтажке до сих пор гордо возвышается надпись "Мир! Труд! Май!", правда, после разрушительных и демотивирующих деяний непогоды и голубей понятно, что мир скоро рухнет, труд - спустя рукава, а тот май давно канул в лету. Магазины зазывают вывесками ретро-декадентского стиля с упоминанием известнейших брендов "Пиво, Вино, Водка, Сигареты", или выдержаны в строгом классицизме советской эпохи - "Продукты", "Книги" (кстати, было даже как-то предсказуемо, что дверь под этой вывеской заколочена и причём явно давно), "кафе", хотя вру - под надписью "кафе" было какое-то название, но впрочем, разобрать его было невозможно, и у меня смутное ощущение, что даже аксакалы этих мест не помнят, что оно в себе таило. Но зато я не видел ни одной мерзко-желтой буквы "M", меня определенно радовало, что есть места, куда не ступил громадный ботинок клоуна Рональда, правда, жаль что другие современные ботинки сюда тоже не ступали... нет правда, наверняка на вопрос, есть ли в городе свободная Wi Fi точка, мне ответили бы что-нибудь в стиле "Да сходи за углом поссы"...
В общем, как вы, наверное, догадались, настроение у меня было скверное, в тот момент я пытался автостопом добраться от одной точки на карте, которая для меня ничего не значила, до другой такой же, денег в кармане было всего ничего, а снять что-то с карточки в таком месте не представлялось возможным, в голове крутились мысли о бренности и мерзости всего сущего, небо было пасмурным и периодически начинался мелкий дождь, а ноги нещадно болели... с машинами не везло, и я точно не знаю, сколько за этот день прошёл пешком, конечно, до бедных странников, что ходили по пустыне за Моисеем мне было далеко, но Моисея я уже готов был забить насмерть дугами палатки, а потом распять с помощью её колышков. Усталый, я заснул на автобусной остановке. Когда я проснулся, вокруг уже стемнело. Я как-то не верил в возможность поймать машину в тёмное время суток, хоть рожей вроде бы не так уж и страшен. И в голове всплыл один из вечных вопросов, а точнее - "что делать?", думаю все не слишком цензурные междометия, которые закрались между этими двумя словами, лучше пропустить. Так как ответ на столь глобальный вопрос как-то не соизволил меня посетить, то я решил сначала разобраться с менее сложной, но более насущной проблемой, а точнее избавиться от жажды. Купил в магазине с очередным "оригинальным" названием минералку (искренне боялся, что у всего остального срок годности кончился до моего рождения), вышел на улицу, сел на рюкзак рядом с магазином, поставив рядом палатку (в свёрнутом виде, хотя мысль разложить её здесь же меня уже посетила) и, насытившись живительной влагой, закурил, размышляя над всё той же вечной проблемой. Из магазина в это время вышел один типичный представитель правоохранительных органов, со скучающим выражением на лице и наверняка с плохим настроением вообще, и остановился около меня, я в предвкушении того, что меня настиг нежданный и не особо комфортный ночлег, замер, готовясь к стандартным проверкам моей личности, гражданства, карманов, вида деятельности и цели посещения данного населенного пункта, но в этот момент с другой стороны прозвучал голос - "О вот, ты где, а я тебя за углом ждал", я быстро оглянулся - кроме меня, мента и говорящего человека на улице никого не было, мент явно не воспринял на свой счёт, так что определенно обращались ко мне, что было, мягко говоря, странно. Но представитель доблестной милиции (а скоро полиции) подумал что я тут не бездельничаю, а просто жду знакомого и размеренно отправился вдаль по своим делам, а я остался в лёгком ступоре, не зная, что делать сначала - поблагодарить незнакомца или сказать ему, что он определенно принял меня за кого-то другого...
- Не советую здесь палатку разбивать, видишь серые уже рыщут вокруг. (чёрт, он что мысли читает)
- Да я пока что не собираюсь... кстати, спасибо...
- Тебе что, заночевать негде?
- Нуу... может что-то вроде гостиницы найду, если подскажете, где искать.
- Подскажу, у меня одно койка-место на одного скитальца-человека точно найдётся.
- Знаете, мне как-то неудобно мешать... тем более незнакомому человеку... (я определенно потерял все навыки общения, ещё немного - и буду способен только невнятно мычать.)
- Мне ты не помешаешь, да и моим тоже - у меня их нет. Меня, кстати, Робертом зовут.
- Действительно? (нееее... это тотальный ступор)
- Нет, но какая разница?
В том же магазине мы взяли немного пива, хотя бы для того, чтобы я побыстрее перестал беспомощно лепетать, и мог сказать что-нибудь связное. И отправились к моему спасителю от местных властей, по пути выясняя, как вообще я здесь оказался.
Квартира Роба была небольшой, мебели немного, вещи беспорядочно разбросаны по всем поверхностям, но в целом чисто, в общем, человек заботился о чистоте, но явно не стремился к систематизации своего имущества. Разглядывая помещение мой взор периодически зацеплялся за какой-нибудь непонятный артефакт в стиле медиатора на небольшом постаменте; военного погона с пятью пацификами; фотографии какой-то девушки в рамке из металлических прутьев, загнутых и спаянных под цветы; разорванной гильзы, в которой стоял пластмассовый цветок. Не сдержав любопытства, я начал задавать вопросы:
- А что это? (показывая на небольшой, полый стеклянный куб)
- То, что осталось от первого человека высадившегося на солнце.
- Куб? (я несколько удивился ответу)
- Нет , то что в кубе, - ничего.
- А это? (небольшой подплавленный, непонятный агрегат с циферблатом, рычажком и несколькими проводами.)
- Не знаю, но наверняка деталь от машины образца 59 года.
В общем, все ответы были в том же ключе... Мы сидели всю ночь, разговаривая обо всём на свете, от повадок диких животных до банального вопроса о смысле жизни, за всё время нашего разговора я так и не смог понять сколько же ему лет.
Утром я уехал. Я, засыпая, поддерживал разговор с водителем побитой копейки, увозившей меня от города, в котором жил очень заинтересовавший меня человек. После ночи разговоров я чувствовал себя умиротворённым, и ещё было ощущение лёгкой грусти, как будто я только что уехал от очень старого друга.
Спустя полгода я вернулся в этот уездный город первый раз, честно говоря, мне было немного неловко без предупреждения врываться в жизнь человека которого видел один раз в жизни, но Роб встретил меня тепло и я почувствовал, что действительно могу с полной уверенностью назвать его другом... а вообще задумайтесь многие из нас бросается словом "друг" направо и налево, называя так людей, которые не дотягивают даже до уровня "знакомый", а некоторые являются только лишь собутыльниками и "людьми, у которых можно взять в долг в трудную минуту"... В общем, с тех пор я зачастую стал заезжать к нему. Мы разговаривали, в какой-то момент выяснилось, что Роб очень хорошо играет на гитаре, да и прозвали его так в честь музыканта Роберта Джонсона. Я никогда особо не любил русский рок, но именно тогда он звучал очень уместно, хотя старые блюзы в исполнении Роба мне нравились намного больше. И ещё у него была одна особенность - он никогда не улыбался, точнее тень улыбки постоянно присутствовала на его не знающем возраста лице, но настоящая улыбка так и не появлялась.
Однажды я спросил:
- Кто эта девушка на фотографии?
- Муза, которую я прогнал.
- Почему?
- Музы не живут в клетках, особенно если у клетки нет решёток, но в ней нельзя даже пошевелить пальцем.
- Как это?
- Не все клетки мы делаем руками, некоторые рождаются в нашей голове и запирают в неё тех кто нам близок, а журавль в небе всё-таки лучше, да и синицы, по-моему, не такие красивые.
А потом Роб рассказывал мне о том, как проходили квартирники Башлачова, Цоя, Гребенщикова и многих других ныне известных и не особо музыкантов. Мне, как всегда, было безумно жаль, что мне нужно уезжать, и я не могу задержаться ещё хотя бы на день.
Однажды, сидя дома, в вялотекущей хандре, без особой цели ковыряясь на просторах всемирной сети среди различной степени правдоподобности новостей я увидел сообщение о крупной аварии, в сообщении был список пострадавших, и рядом небольшая фотография и подпись о том, что этой женщине требуется срочная пересадка сердца, На меня смотрела та же девушка, что была на фотографии в квартире Роба, конечно, старше, но черты лица определенно те же, а главное - лёгкая улыбка, посмотрев на улыбку, я был на 99.9% уверен что это она, у меня появилось ощущение, что я прикоснулся к чему-то важному, но совсем не представляю, что мне с этим делать. Неделю я ходил в лёгком ступоре, мои мысли возвращались к этой статье и к этой женщине, наконец, не выдержав, я притворился на работе больным и сорвался в указанную в новостях больницу, сам не зная для чего.
На следующий день я уже был в больнице, не зная, что мне теперь делать, я просто поинтересовался у скучающего молодого охранника об этой пациентке, а он рассказал о психе, который ворвался в больницу размахивая пистолетом и выстрелил себе в голову, в руках у него была записка о том что он отдаёт этой пациентке своё сердце. Охраннику это казалось смешным. Больше разговаривать с таким представителем я даже не знаю кого я не мог, а потому пошёл в регистратуру, куда обратился бы сразу, если бы здраво мыслил. В регистратуре мне сказали, что у пациентки было активное отторжение трансплантата, и второй операции она не пережила, и выразили мне соболезнование.
Домой я приехал как в тумане, в почтовом ящике нашёл письмо от адресата с неизвестным мне именем, "Прощай, я рад тому что был с тобой знаком, жаль, что должен уйти, но музы должны нести наши души к свету". Так я узнал его настоящее имя, хотя разве это важно...
Это было неколько лет назад, тогда меня занесло в один городок... ничего особеного в нём, в принципе, не было, никаких достопримечательностей, да и обойти его можно было за полчаса, так что название указывать бесполезно, как написали бы классики "уездный город N". Местное население в основном представляют собой честные или не очень труженики с девятью классами образования за спиной, которые работают на местном производстве непонятно чего, для непонятно кого, но каждый божий день доблестно возглавляют мировую борьбу с зелёным змием, путём пожирания плоти и поглощения крови его, великие политики на словах и возвышенные философы в глубине души (но к сожалению увидеть хоть краешек этой души в вечно мутных глазах практически невозможно); их жены, чьё основное развлечение попрекать мужа алкоголем, детей оценками, а жизнь неустроенностью, да обсуждать трагические судьбы героев и героинь сериалов, вперемешку с местными сплетнями; пенсионеры, недовольные пенсией (причём оправданно), и положением дел в стране в общем и в собственном подъезде в частности; да дети, которые либо не представляют, что за чертой города существует разумная жизнь, либо благодаря нашей системе образования, а точнее урокам географии, уже знают правду и стремятся как можно скорее покинуть это болото и переехать в областной центр (а самые амбициозные в федеральный), где их непременно ждут с распростёртыми объятьями... только они видят в этих объятьях деньги и ключи от громадных квартир и дорогих машин, а я почему то шприц, верёвку и нож. Я не заявляю, что абсолютно все там такие, и ведь возможно, что найдутся по нашим меркам "нормальные" люди, но точно немного, всё-таки условия не те. Кстати, условия эти явно не менялись со времён октябрят, пионеров, комсомольцев и прочих достойных членов партии. На одной пятиэтажке до сих пор гордо возвышается надпись "Мир! Труд! Май!", правда, после разрушительных и демотивирующих деяний непогоды и голубей понятно, что мир скоро рухнет, труд - спустя рукава, а тот май давно канул в лету. Магазины зазывают вывесками ретро-декадентского стиля с упоминанием известнейших брендов "Пиво, Вино, Водка, Сигареты", или выдержаны в строгом классицизме советской эпохи - "Продукты", "Книги" (кстати, было даже как-то предсказуемо, что дверь под этой вывеской заколочена и причём явно давно), "кафе", хотя вру - под надписью "кафе" было какое-то название, но впрочем, разобрать его было невозможно, и у меня смутное ощущение, что даже аксакалы этих мест не помнят, что оно в себе таило. Но зато я не видел ни одной мерзко-желтой буквы "M", меня определенно радовало, что есть места, куда не ступил громадный ботинок клоуна Рональда, правда, жаль что другие современные ботинки сюда тоже не ступали... нет правда, наверняка на вопрос, есть ли в городе свободная Wi Fi точка, мне ответили бы что-нибудь в стиле "Да сходи за углом поссы"...
В общем, как вы, наверное, догадались, настроение у меня было скверное, в тот момент я пытался автостопом добраться от одной точки на карте, которая для меня ничего не значила, до другой такой же, денег в кармане было всего ничего, а снять что-то с карточки в таком месте не представлялось возможным, в голове крутились мысли о бренности и мерзости всего сущего, небо было пасмурным и периодически начинался мелкий дождь, а ноги нещадно болели... с машинами не везло, и я точно не знаю, сколько за этот день прошёл пешком, конечно, до бедных странников, что ходили по пустыне за Моисеем мне было далеко, но Моисея я уже готов был забить насмерть дугами палатки, а потом распять с помощью её колышков. Усталый, я заснул на автобусной остановке. Когда я проснулся, вокруг уже стемнело. Я как-то не верил в возможность поймать машину в тёмное время суток, хоть рожей вроде бы не так уж и страшен. И в голове всплыл один из вечных вопросов, а точнее - "что делать?", думаю все не слишком цензурные междометия, которые закрались между этими двумя словами, лучше пропустить. Так как ответ на столь глобальный вопрос как-то не соизволил меня посетить, то я решил сначала разобраться с менее сложной, но более насущной проблемой, а точнее избавиться от жажды. Купил в магазине с очередным "оригинальным" названием минералку (искренне боялся, что у всего остального срок годности кончился до моего рождения), вышел на улицу, сел на рюкзак рядом с магазином, поставив рядом палатку (в свёрнутом виде, хотя мысль разложить её здесь же меня уже посетила) и, насытившись живительной влагой, закурил, размышляя над всё той же вечной проблемой. Из магазина в это время вышел один типичный представитель правоохранительных органов, со скучающим выражением на лице и наверняка с плохим настроением вообще, и остановился около меня, я в предвкушении того, что меня настиг нежданный и не особо комфортный ночлег, замер, готовясь к стандартным проверкам моей личности, гражданства, карманов, вида деятельности и цели посещения данного населенного пункта, но в этот момент с другой стороны прозвучал голос - "О вот, ты где, а я тебя за углом ждал", я быстро оглянулся - кроме меня, мента и говорящего человека на улице никого не было, мент явно не воспринял на свой счёт, так что определенно обращались ко мне, что было, мягко говоря, странно. Но представитель доблестной милиции (а скоро полиции) подумал что я тут не бездельничаю, а просто жду знакомого и размеренно отправился вдаль по своим делам, а я остался в лёгком ступоре, не зная, что делать сначала - поблагодарить незнакомца или сказать ему, что он определенно принял меня за кого-то другого...
- Не советую здесь палатку разбивать, видишь серые уже рыщут вокруг. (чёрт, он что мысли читает)
- Да я пока что не собираюсь... кстати, спасибо...
- Тебе что, заночевать негде?
- Нуу... может что-то вроде гостиницы найду, если подскажете, где искать.
- Подскажу, у меня одно койка-место на одного скитальца-человека точно найдётся.
- Знаете, мне как-то неудобно мешать... тем более незнакомому человеку... (я определенно потерял все навыки общения, ещё немного - и буду способен только невнятно мычать.)
- Мне ты не помешаешь, да и моим тоже - у меня их нет. Меня, кстати, Робертом зовут.
- Действительно? (нееее... это тотальный ступор)
- Нет, но какая разница?
В том же магазине мы взяли немного пива, хотя бы для того, чтобы я побыстрее перестал беспомощно лепетать, и мог сказать что-нибудь связное. И отправились к моему спасителю от местных властей, по пути выясняя, как вообще я здесь оказался.
Квартира Роба была небольшой, мебели немного, вещи беспорядочно разбросаны по всем поверхностям, но в целом чисто, в общем, человек заботился о чистоте, но явно не стремился к систематизации своего имущества. Разглядывая помещение мой взор периодически зацеплялся за какой-нибудь непонятный артефакт в стиле медиатора на небольшом постаменте; военного погона с пятью пацификами; фотографии какой-то девушки в рамке из металлических прутьев, загнутых и спаянных под цветы; разорванной гильзы, в которой стоял пластмассовый цветок. Не сдержав любопытства, я начал задавать вопросы:
- А что это? (показывая на небольшой, полый стеклянный куб)
- То, что осталось от первого человека высадившегося на солнце.
- Куб? (я несколько удивился ответу)
- Нет , то что в кубе, - ничего.
- А это? (небольшой подплавленный, непонятный агрегат с циферблатом, рычажком и несколькими проводами.)
- Не знаю, но наверняка деталь от машины образца 59 года.
В общем, все ответы были в том же ключе... Мы сидели всю ночь, разговаривая обо всём на свете, от повадок диких животных до банального вопроса о смысле жизни, за всё время нашего разговора я так и не смог понять сколько же ему лет.
Утром я уехал. Я, засыпая, поддерживал разговор с водителем побитой копейки, увозившей меня от города, в котором жил очень заинтересовавший меня человек. После ночи разговоров я чувствовал себя умиротворённым, и ещё было ощущение лёгкой грусти, как будто я только что уехал от очень старого друга.
Спустя полгода я вернулся в этот уездный город первый раз, честно говоря, мне было немного неловко без предупреждения врываться в жизнь человека которого видел один раз в жизни, но Роб встретил меня тепло и я почувствовал, что действительно могу с полной уверенностью назвать его другом... а вообще задумайтесь многие из нас бросается словом "друг" направо и налево, называя так людей, которые не дотягивают даже до уровня "знакомый", а некоторые являются только лишь собутыльниками и "людьми, у которых можно взять в долг в трудную минуту"... В общем, с тех пор я зачастую стал заезжать к нему. Мы разговаривали, в какой-то момент выяснилось, что Роб очень хорошо играет на гитаре, да и прозвали его так в честь музыканта Роберта Джонсона. Я никогда особо не любил русский рок, но именно тогда он звучал очень уместно, хотя старые блюзы в исполнении Роба мне нравились намного больше. И ещё у него была одна особенность - он никогда не улыбался, точнее тень улыбки постоянно присутствовала на его не знающем возраста лице, но настоящая улыбка так и не появлялась.
Однажды я спросил:
- Кто эта девушка на фотографии?
- Муза, которую я прогнал.
- Почему?
- Музы не живут в клетках, особенно если у клетки нет решёток, но в ней нельзя даже пошевелить пальцем.
- Как это?
- Не все клетки мы делаем руками, некоторые рождаются в нашей голове и запирают в неё тех кто нам близок, а журавль в небе всё-таки лучше, да и синицы, по-моему, не такие красивые.
А потом Роб рассказывал мне о том, как проходили квартирники Башлачова, Цоя, Гребенщикова и многих других ныне известных и не особо музыкантов. Мне, как всегда, было безумно жаль, что мне нужно уезжать, и я не могу задержаться ещё хотя бы на день.
Однажды, сидя дома, в вялотекущей хандре, без особой цели ковыряясь на просторах всемирной сети среди различной степени правдоподобности новостей я увидел сообщение о крупной аварии, в сообщении был список пострадавших, и рядом небольшая фотография и подпись о том, что этой женщине требуется срочная пересадка сердца, На меня смотрела та же девушка, что была на фотографии в квартире Роба, конечно, старше, но черты лица определенно те же, а главное - лёгкая улыбка, посмотрев на улыбку, я был на 99.9% уверен что это она, у меня появилось ощущение, что я прикоснулся к чему-то важному, но совсем не представляю, что мне с этим делать. Неделю я ходил в лёгком ступоре, мои мысли возвращались к этой статье и к этой женщине, наконец, не выдержав, я притворился на работе больным и сорвался в указанную в новостях больницу, сам не зная для чего.
На следующий день я уже был в больнице, не зная, что мне теперь делать, я просто поинтересовался у скучающего молодого охранника об этой пациентке, а он рассказал о психе, который ворвался в больницу размахивая пистолетом и выстрелил себе в голову, в руках у него была записка о том что он отдаёт этой пациентке своё сердце. Охраннику это казалось смешным. Больше разговаривать с таким представителем я даже не знаю кого я не мог, а потому пошёл в регистратуру, куда обратился бы сразу, если бы здраво мыслил. В регистратуре мне сказали, что у пациентки было активное отторжение трансплантата, и второй операции она не пережила, и выразили мне соболезнование.
Домой я приехал как в тумане, в почтовом ящике нашёл письмо от адресата с неизвестным мне именем, "Прощай, я рад тому что был с тобой знаком, жаль, что должен уйти, но музы должны нести наши души к свету". Так я узнал его настоящее имя, хотя разве это важно...
@музыка: Kings of nuthing - Nothing to lose.
@настроение: Суицидальное.
@темы: Тварьчество.